Орлов А.М.

Нижегородские татары: этнические корни и исторические судьбы

История нижегородских татар тесно связана с Мещерой. Нижегородские татары в своей основной массе вышли из Мещеры. Здесь сформировалась мишарская народность. С Мещерой связан не только этноним “мишар”, но и местное название нижегородских татар “нижгар” как созвучный вариант этнонимов “маджар”, “мачяр” и “мишар”. Новый круг перемещений начался с Мещеры, распространялся все дальше к югу и востоку – к Подонью, Среднему Поволжью и Приуралью и далее к Сибири, откуда берет начало первый круг. Расселившихся несколько веков тому назад татар-мишарей в Башкирии, Оренбурге долго называли просто мещеряками.

Не случайно в XV в. в лексикон вошло второе, тюркское название Мещеры – “иски-юрт”. Термин “юрт”, означающий двор, селение, в XVI-XVII вв. получает широкое распространение в местах нового расселения татар (в частности, в Подонье, Нижнем Поволжье, позже в Нижегородском Поволжье). На Северном Кавказе в книге “Большому Чертежу” (М.-Л. 1950, с.50, 91, 147) упоминается “Можаров юрт”, термин, схожий с “Мещерским юртом”.

Это обстоятельство требует особого рассмотрения истории Мещеры, как области, так и народа “мещера”. Следует выяснить, что собой представляет Мещера как область, как сложилась ее история, какое место в ней занимали наши предки, какова этническая история мещеры. Наконец, следует ответить на вопрос: “Татары ли те, кого мы называем нижегородскими татарами?”

Мещера как область в исторических документах впервые упоминается в 1298 г., когда ею овладел Бахмет Усейнов сын Ширинский, выдворивший из Мещеры Махмета царя Осан-Уланова сына Крымскова, вместе с ним много князей, мурз и рядовых татар. От него пошел род князей Мещерских. Сын Бахмета Беклемиш, во крещении Михайло, поставил в Мещере Андреев городок, в нем соорудил церковь и с собой крестил многих татар. У Михайло был сын Федор, у Федора – Юрий. О последнем говорится, что он со своим полком участвовал в Куликовской битве на стороне Дмитрия Ивановича, где и погиб.

Во второй раз Мещера упоминается в 1382 г. в русской летописи как земля, обретенная великим князем Дмитрием Ивановичем у золотоордынского хана Тохтамыша, одновременно с другими приокскими городами – Тарусой, Муромом, Н.Новгородом, расположенными от верховья до устья р.Оки.

Со временем представление о Мещере как области менялось. В древности это понятие включало обе стороны бассейна среднего течения Оки, в левобережье – восточную часть Московской, почти всю Владимирскую губернии, в правобережье – Рязанскую губернию. Затем она разделилась на русскую и татарскую части – северная Мещера стала русской, а южная – татарской. В дальнейшем Мещера расширяется в юго-восточном направлении, охватывая бассейны рек Цна и Мокша, верховьев Дона. В упомянутых случаях (1298 и 1382) речь уже шла о правобережье Оки.

В эпоху русской колонизации (XVI-XVII) под Мещерой имелась в виду сравнительно небольшая территория, расположенная на крайнем южном изгибе среднего течения р.Ока, включая лишь низовья рек Мокша и Цна. Учитывая важное стратегическое значение Мещеры, на этой территории, кроме Касимовского уезда, были учреждены Кадомский, Елатьминский, Шацкий, а также Темниковский уезды, хотя мещерские татары обитали в верховьях Дона, Цны, Суры, в бассейнах рек Мокша, Битюг, Хопер. Эти земли продолжали называть польской Украиной.

Следует заметить, что правление мещерских князей приостановило наступление русских князей на Мещеру, начатое еще в конце XII в., когда попытки захватить мещерский город Кадом (1173, 1209 гг.) окончились неудачей. Вместе с тем, это открыло путь золотоордынским ханам, но не остановило наступление христианской церкви.

Переход Мещеры под русскую юрисдикцию стал возможен благодаря прорусской ориентации мещерских князей. Но это означало, прежде всего, право на владение городом, как одним из центров мещерских земель. Об этом свидетельствует тот факт, что купля-продажа мещерских земель продолжается и после получения ярлыка на Мещеру. Это напоминало ситуацию с передачей Москве Н.Новгорода. Мещерские земли, как и мордовские оставались как самоуправляемая область в составе Золотой Орды.

Под угрозой оказаться под властью Москвы мещерские князья начинают бегство в соседнее Рязанское княжество. Московский великий князь запрещает Рязани принимать этих князей и расселяет их в пределах Московского княжества, а также в Новгороде. В частности, они были переведены в Боровске (у Каширы), Бежецке Тверской губернии, а также в Вяземском уезде. В это же время в Крым к своим сородичам переселяется появившаяся здесь в эпоху Золотой Орды часть ширинов.

С учреждением Касимовского царства начинается исход и крестьян (черных людей – мордвы, бесермен, мачаров). Причина этого, на наш взгляд, заключалась в передаче земель и крестьян новым хозяевам из Москвы.

Авторы книги “Восточная Мещера в средние века” назвали эти явления проявлением кризиса власти. Но это был не только кризис власти, но и застой в экономике, вызванный разрывом связей с золотоордынскими центрами.

В обстановке упорной борьбы за власть над Мещерой великий князь Московский Василий Дмитриевич решается на передачу Мещеры татарскому царевичу Касиму. При этом учитывается этнический состав населения Мещеры (татарско-мишарское).

На ход событий в Мещере оказало влияние существование Наровчатского улуса Золотой Орды в мордовии. В период его расцвета на мордовские земли было перенесено все лучшее, что несла с собой золотоордынская цивилизация – пахотное земледелие, крупное отгонное скотоводство, каменное строительство, ремесло, торговля, ямская служба и др. Одним из показателей цивилизованного развития Ордынской Мордовии стал монетный двор, действовавший в Мухше (Наровчате) с 1314 по 1367 гг., о чем свидетельствуют результаты археологических раскопок на месте Наровчата (Мухши), Итякова, Сараклыча и др. мест. Наровчатский улус охватывал огромную территорию, включающую в себя земли Тамбовской, Пензенской, частей Симбирской и Нижегородской губерний, поддерживал связи с Булгарией, Н.Новгородом, Муромом, а также с Мещерой, тем самым приобщал население этого огромного региона к золотоордынской цивилизации.

Вынужденным шагом со стороны Москвы явилось создание в Мещере Касимовского царства, призванного управлять местным тюркским населением, использовать его в духе сложившихся традиций в качестве военной силы. Оно возникло в 1452 г. и существовало 200 лет. В Касимовском царстве правили ставленники великого князя Московского, позже царя. На царствование приглашались царевичи – выходцы из Золотой Орды (Касим и его сын Даньяр), Крыма (Нур даулет и его сыновья Сатылган и Джанай), Астрахани (Шейх-Аулияр и его сын Шах Али), Саин-Булат, Мустафа-Али (происхождение не указано), из Сибирской Казацко-Калмыцкой Орды (Ураз-Мухаммед). В Касимове устраивались изгнанники из Казанского ханства.

Саин-Булат, приняв крещение, стал именоваться Семеном Бейбулатовичем. Иван IV, называя себя князем Московским, его величал царем и великим князем всея Руси. В эпоху Смуты касимовцы во главе с Ураз-Мухаммедом восстали против Василия Шуйского. Сам Ураз-Мухаммед возглавил движение обманутых служилых людей – участников сибирской эпопеи, а также мещерских татар, мордвы, черемисов, чувашей. Это движение стало особым проявлением общенационального восстания, вызванного вековым увлечением силовыми методами. Оно явилось следствием антинародного характера действий государства и церкви в отношении к нерусским народам Поволжья. С установлением абсолютной власти царя, отменой местничества и укреплением дворянского сословия Касимовское царство прекратило свое существование.

Следует заметить, что Касимовское царство полностью не охватывало Мещеру. Параллельно с Мещерским Городцом (Касимовым) существовал другой мещерский город – Мещера. Оба эти города являются древними мещерскими городами, о чем свидетельствуют археологические памятники – расположенные рядом с ними курганные могильники. Впрочем, курганные могильники сохранились рядом и с другими мещерскими городами – Елатьмой и Кадомом.

С переходом Мещеры в распоряжение великого князя Московского (1382) г.Мещера стал центром Мещерского уезда. Позднее из него выделились Елатомский, Кадомский и Шацкий уезды. Мещерский уезд существовал параллельно с Касимовским царством, подчиняясь непосредственно Москве. В нем находились особые мещерские волости.

Несмотря на свой вассальный характер, Касимовское царство сыграло определенную роль в распространении татарской культуры, мусульманства. Здесь к началу XVII в. сосредоточилась значительная группа мусульманской аристократии – на коронации Ураз-Мухаммеда царем присутствовали многочисленные бики, мурзы, сеиды, муллы, хафизы. В Касимове находилась единственная в Мещере мечеть, построенная самим Касимом, которую касимовцы отстояли от слома во времена Петра I.

В Мещере сформировалась своеобразная общественная жизнь мишарей – она длительное время служила основным поставщиком казаков для военных целей, чему способствовали природные наклонности мишарей. Они оставались скотоводами – имели крупные стада скота, табуны лошадей. Казакование служило не только значительным источником существования, но и способствовало признанию боевых качеств мишарей. О своеобразии Мещеры в этом отношении говорил тот факт, что здесь отождествлялось два, казалось бы, разных понятия “татары” и “казаки”. Простые татары у русских назывались казаками, да и сами они себя тоже называли казаками.

Мещерские татары были известны задолго до образования Касимовского царства. Упоминаются они под названием рязанских и московских, а чаще всего мещерских казаков. В источниках указываются события с участием мещерских казаков под 1364, 1444, 1469, 1471 и т.д. После образования Касимовского царства, они локализуются в Коломенском, Кадомском, Шацком уезда, выступают как вольные казаки.

Их не следует смешивать с касимовскими (городецкими) и темниковскими служилыми татарами. Среди них нет князей и мурз, характерных для касимовских и темниковских группировок и старокадомских татар. Именно эти мещерские татары или казаки были переведены из замосковного края в Кадом, а затем в арзамасские и алатырские места.

Касимовское царство стало постоянной базой для поддержания особого рода казачьего войска. Их обычно называли касимовскими или городецкими татарами, казаками. Как правило, они служили за получение земельных поместий и за денежное вознаграждение. Касимовское царство, как и Темниковское, поставляло самое многочисленное татарско-казачье войско и после появления новых мещерских уездов.

Городецкие (касимовские) и темниковские татары состояли на особом учете – первые были включены в списки Касимовского царя, а вторые -–великого князя Московского, позднее царя, были экономически зависимы от властей.

Верстанных на службу татар в отличие от вольных казаков называли городовыми казаками. Это – разновидность регулярных войск. Нарушение условий договора означало утрату привилегий, позднее – даже наказание батогами. Касимовских (городецких) служилых татар не следует смешивать с мещерскими казаками и по этнической принадлежности.

В Мещере мы имеем дело с двумя разрядами казаков: вольными и городовыми. Но все они по происхождению в основном были тюрками (татарами).

Мещерские казаки – типичные неорганизованные казаки, базировавшиеся в мещерских местах. Их нанимало московское правительство для разных походов и сторожевой службы. Набирались они в Мещере, в польской Украине. Непосредственно в Мещере казачьи общины имелись на территории Кадомского, Шацкого, Елатомского уездов, даже в окрестностях Коломны. В свое время своеобразную базу для приглашенных казаков создали великий князь Московский Василий Дмитриевич в Коломенском уезде (селение Васильевское, а также слободы – поселения татар и в самой Коломне). Это о них писал Н.М.Карамзин: “сие имя означает вольницу наездников, удальцов, но не разбойников, как некоторые утверждают, ссылаясь на лексикон турецкий”.

Из числа мещерских казаков создавались отряды сопровождения дипломатических миссий в Крым, Турцию, Ногайские Орды, Сибирь и т.д.

Мещера сыграла большую роль в формировании донского казачества. Речь идет о XV-XVII вв. Новый этап в развитии донского, а затем и волжского казачества начинается именно в этот период, и берет начало в Мещере. На Дону и Волге сливается два потока: поток из Мещеры и поток из самой Степи. Как раз это имеет в виду В.Н.Татищев, когда пишет, что “начало сих казаков (донских) из двух мест: одни жили в Мещере по городкам, и главный их город был на Дону, называемый Донской, где ныне монастырь Донской”.

Ряд авторов по истории казачества, отвергая версию о казачестве, утвердившуюся в официальной историографии, образовавшемся якобы только за счет беглых крестьян русских земель, убедительно доказывает, что оно возникло в среде тюркских масс, где традиции казачества идут из глубин веков, будучи обусловлены особенностями степной жизни (отгонное скотоводство, развитое коневодство и др.)

Более откровенно об этом пишет немецкий историк Г.Штекль. Он указывает, что “первые русские казаки были крестившиеся и обрусевшие татарские казаки, поскольку до конца XV в. все казаки, которые обитали как в степях, так и в славянских землях, могли быть только татары. Решающее значение для образования русского казачества имело влияние татарских казаков на пограничье русских земель. Влияние татар проявлялось во всем – в образе жизни, военных действиях, способах борьбы за существование в условиях степи. Оно распространялось даже на духовную жизнь и внешний облик русских казаков”.

Об этом же пишет и А.В.Миртов, исследователь быта и языка донских казаков. Он заметил, что быт и язык донских казаков, особенно верховых, испытали сильное влияние татар – выходцев из мещерских мест. Он считает, что отатарились в первую очередь все виды и названия одежды, пищи, утвари, т.е. бытовой язык, что объясняется тем, что русские казаки женились на местных женщинах-татарках, калмычках. Интенсивное смешение казаков начинается с половины XVIII до половины XIX вв., когда татары и калмыки были “замирены” (т.е. сломаны). К концу XIX в. татарская культура была вытеснена городской культурой под воздействием христианизации, исчезли и татарские слова “майдан”, “уре”, “сутляш”, “кубяляк” и др..

Признавая роль Мещеры в освоении Подонья, В.П.Заго-ровский замечает органическую слитость Мещеры с т.наз. Диким Полем – эти казаки хорошо знали его, поскольку родились и выросли в местах, прилегающих к Полю. Они могли жить и по своим “юртам и угодьями всякими владеть безданно и безоброжно”.

Такая же роль принадлежит мещерским казакам в освоении новых восточных земель, прежде всего, междуречья Оки и Суры. Мещерские сторожа и станицы призваны были предотвратить нападения ногайских орд на новые уезды – Алатырский, Арзамасский. В ходе русской колонизации Мещера приросла новыми мещерскими городами в Нижегородском Поволжье -–мещерскими городами в одно время назывались Арзамас, Алатырь, Курмыш. Здесь расселились мещерские казаки, составившие значительную часть поместных войск новых уездов.Мещера были втянуты в эти отношения. Подвластные Москве городецкие казаки совершали вылазки в казанские места. Казанцы отвечали карательными походами. Власти все более активнее втягивали мещерских казаков в орбиту борьбы с Казанью, в результате чего усилилось бегство мещерских казаков в Подонье и Поволжье, где возникают все новые вольные казацкие общины.

Следует заметить, что XVI – начало XVII вв. были самыми драматичными в истории мещерских казаков. Стабильность отношений нарушилась противостоянием московских властей и Казанским ханством.

С началом наступления на восток – в Среднее и Нижнее Поволжье – практикуется отправка в эти места мещерских казаков, которая очень часто означала обречение их на произвол судьбы, на гибель или бродяжничество. Москва направляла специальные экспедиции в Поволжье с целью освобождения его от превратившихся в разбойников казаков. В.Н.Татищев пишет о возвращении части волжских казаков обратно в мещерские места уже в 1554 г. Такая кампания происходит и в 1577 г., когда их с большим трудом выпроваживал воевода Мурашкин. При этом власти предпринимают акции по возвращению этих казаков в мещерские, арзамасские места с целью использования этих вольных казаков в качестве городовых казаков в составе поместных войск.

Но самым драматичным в истории мещерских татар было участие подвластной Москве части населения в покорении Казанского ханства. Такова была колониальная политика московских государей - покорить, подчинить народ путем его расчленения, противопоставления друг другу. В летописях указывается, что во время похода на Казань к войску Ивана Грозного присоединились Аксеит Черевсеев со всеми городецкими князьями, мурзами и татарами, построившими мосты через Пьяну и Еникей, князь Темниковский со всеми темниковскими татарами и мордвою, сделавшие переправы через Алатырь.

Мещерские казаки широко используются в завоевании и освоении Сибири. Именно они были первопроходцами в Сибирь. По данным П.Небольсина, в 1557-58 гг. в Сибирь направляются служилые татары во главе с Девлеткозя и Сабаном Рязановыми. В 1567 г. Иван Грозный посылает экспедицию, во главе которой стояли Иван Петров и Бурнаш Ялычев. Все они были побиты сибирским царем Кучюмом. Татары-мещеряки во главе с казачьим атаманов Матвеем Мещеряком были и в составе отряда Ермака.

В составе российского войска, направленного в Сибирь в 1590 г. (именно с этого момента начинается массовая колонизация Сибири), были казаки городовые, с их помощью началось формирование казачества из местных татар. Для закрепления победы в 1594 г. строится новый город Тару, гарнизон которого комплектуется татарами. Воеводам дается наказ “над Кучумом промыслить и извоевать накрепко, от Кучума людей лучших отговаривать, чтобы ехали к государю служить”.

2. К вопросу о происхождении мишарей и об их преемственности с нижегородскими татарами

Мы уже писали о том, что в Мещере сформировалась мишарская народность со своим самосознанием, наречием, культурой, верованиями. Нижегородские татары в своей основе являются выходцами из Мещеры, а мещера выступает этническим ядром этой народности.

Высказывания по этому поводу известны, но противоречивы. Наиболее распространенной является версия о том, что мишари – отюрчившаяся, вернее отатарившаяся, омусульманившаяся угро-финноязычная мещера.

Дискуссионный характер представлений о происхождении татар-мишарей отразился и в официальных изданиях Большой Советской Энциклопедии (БСЭ). В ее первом издании (1954. Т.27. С.636) говорится о том, что мишари – этнографическая группа поволжских татар, предками которых были тюркоязычные элементы – выходцы из Золотой Орды, создавшие в XIV-XV вв. феодальные княжества к западу от Волги (Темниковское, Наровчатское), смешавшиеся с финно-угорскими племенами (мордвой, мещерой).

Во втором издании БСЭ (1974. Т.16. С.355) указывается, что происхождение мишарей неясно: большинство исследователей склонно видеть в них подвергшуюся тюркизации мещеру. Как видно из приведенных текстов, в основе обеих трактовок лежит версия об угро-финноязычности мещеры.

Возникает вопрос: какова аргументация угро-финноязычной принадлежности мещеры и ее тюркизации?

Аргументацией версии всерьез занялся лишь С.П.Толстов в ходе этнологической экспедиции по татарским селениям Нижегородской губернии (1928). Аналогии в культуре татар-мишарей и угро-финнов он усматривает в одежде, устройстве двора (т.н. открытый двор), печи, очага, крыши дома и др. хозяйственных построек, характерных для киргиз-кайсаков, восточных племен башкир, остяков (иштяков). Все это он относит к угро-финнской культуре.

Его выводы противоречивы. Так, аналогию традиционного платья нижегородских татарок – алаца кюльмек – Толстов видит в башкирской рубахе, а способ вязки соломенной крыши – в кочевых юртах казахов. Угро-финское происхождение оригинальной печи и очага с выдвижным казаном (котлом), открытого двора у нижегородских мишарей, по существу, не аргументируется. Лишь в элементах другого типа женского платья – юле-кульмек – находит общее с мордвой. Эти факты в совокупности с ранее приведенными примерами из традиционной культуры и лексикона подтверждают общность мещеры с сибирскими татарами, казахами, восточными башкирами, доказывают тюркско-кипчакское происхождение мещеры.

Исследователь истории Мещеры Б.А.Куфтин приходит к выводу о том, что мещеры как угро-финского народа никогда не было. В связи с этим он считает, что понятие мещеры как угро-финской предшественницы татар-мишарей введено в древнерусские летописи ретроспективно (задним числом) после приобретения Мещеры Дмитрием Донским (1392) у Золотой Орды и присоединения ее к Московскому княжеству. По его мнению, тогда термин “мещера” как название народа был введен в старый текст “Повести временных лет”, где перечисляются мещера, мордва, черемисы как данники князей русских. Нам кажется, что Б.А.Куфтин, отрицая мещеру как угро-финноязычный народ, заходит слишком далеко, т.к. в этом случае не признается существование и тюркоязычной мещеры.

Рассматривая вопрос о мещерском происхождении татар-мишарей, мы исходим из того, что мещера изначально была одним из тюрко-кипчакских племен, родственных с северо-кавказскими маджарами, оказавшихся в ранние века в бассейне среднего течения Оки, находившихся в связях между собой. Поэтому этот вопрос может рассматриваться только в связке “маджары-мещера”, как варианты названий одного и того же народа.

Мы исходим из того, что географическое понятие Мещера возникло от этнонима “мещера”, от этнонима “мишер”, имевшего варианты фонетического звучания в различных средах обитания: мишер, мижер, мещер, можар, мочар, маджар.

Характерно, что татары-мишари на известных этапах своей истории, везде, где бы они не оказались, выступают как служилая часть народа – кажется, что этноним “мещера”, родственный с ней “маджар” отражает эту особенность истории татар-мишарей как народа. Удивительно то, что мишарями называли не толко потомков мещеры и маджар, но и более поздних пришельцев – племен, появившихся в Мещере – аргунов, мангыптов, ширинов, булгар, возможно и буртасов.

По версии Нурихана Фаттаха, изложенной в книге “Язык богов и фараонов” (Казань, 1998) слово “мишар” происходит от слова “мисыр”. В Египте еще IX в. до н.э. мишарями называли военных, воинов. Позже их стали называть кипчаками. Мишаре - кипчаки в течении многих веков служили армянам, арабам, монголам и русским. Об этом пишет и О. Сулейменов. Он так же считает, что этноним “мишар” пришел в наш этимологический фонд через египетский язык.

Примерно такое же содержание имеет другой компанент мишарей – маджары. П. Д. Шестаков, один из докладчиков по мишарской тематике на IV съезде археологов в Казани (1883 год), считал, что этноним “маджар” происходит от арабского слова “мадж”, означаущего сражение и – “ар” челвек, сражающийся.

Основной массив предков татар-мишарей – маджары - находился на Северном Кавказе и сопредельных территориях (низовье Волги, Приазовье, Подонье). Арабский путешественник Ибн Даста (912) пишет о том, что тюркоязычные маджары, родственные с башкирами и болгарами, соседствуют с болгарским племенем эсегель (иске иль), обитавшими в левобережье Волги на территории современного Татарстана. Другой арабский писатель Абу Зейд эль Балхи (943) подчеркивает, что основная масса маджар живет на Северном Кавказе и Приазовье, а одно из маджарских племен численностью до 2 тыс. чел. живет на самой границе Гузии, т.е. страны гузов-куман, близ болгар. При этом он добавляет, что они так хорошо защищены своими лесами, что никто не может покорить их. В описанной Балхи местности явно угадывается Мещера со своими лесами и многочисленными реками.

Следует сказать несколько слов о Маджарии, основном массиве маджар, расселенных на Северном Кавказе и Приазовье. Дошедшие до нас сообщения арабских путешественников о маджарах относятся к середине Х в. Ибн Даста указывает, что маджары, как и хазары, славяне, руссы обитают в Восточной Европе, в степях Северного Кавказа и Приазовья. Эти данные подтверждаются сообщениями приведенного выше Абу Зейд эль Балхи.

История маджар освещена в связи с монголо-татарским нашествием и образованием Золотой Орды. В числе завоеванных стран, где монголы Бату вели войну, перечисляются Дешт-и-Кипчак, Булгар, Русь, Мокша, Алания, Маджар.

Подробное описание Маджарии содержится в известиях Ибн Батуты (начало XIV в.), побывавшего в г.Маджар проездом в столицу Золотой Орды. Он заметил, что это большой город, один из лучших тюркских городов, расположен на большой реке (речь идет о р. Куме при впадении в нее речки Бювалы, где ныне находится г.Буденовск). Расцвет города относится к XIV в., когда он стал резиденцией золотоордынских ханов, где производилась чеканка монет. В городе были большие каменные здания – мечети, башни, караван-сараи. Сохранившийся еще с XVIII в. особо прочный кирпич, разноцветные плитки, надмогильные памятники, остатки водопровода вызывали восхищение многочисленных археологов, исследовавших развалины города. Аналогичный город – Наровчат-Мохша – в XIV в. был построен в верховьях р. Мокша.

После разгрома Астраханского ханства и перехода Ногайской Орды на сторону русского государства северокавказские маджары расселяются среди других народов этих мест – балкар, карачаевцев, кумыков, ногайцев, по отрядам войск Донского, Запорожского, Терского и Волжского казачеств, где сливаются с мещерскими казаками.

Из-за скудости знаний и разночтений названий племен маджар восточные путешественники очень часто смешивали с другими тюркоязычными народами, в частности, с булгарами; русские историки, незнакомые с результатами наблюдений восточных путешественников – с угроязычными мадьярами (венграми). В их трудах стало обычным делом переносить на венгров-мадьяр все, что говорилось о тюркоязычных маджарах. Тем более, что подробные сведения о маджарах, содержащиеся в известиях восточных путешественников, до конца XIX в. оставались не переведенными на русский язык и, естественно, не были включены в научный оборот. Вместе с тем, нельзя полностью исключить возможность “останочных” венгров в тюркоязычной среде как на Северном Кавказе, так и в Мещере.

Встречаясь в исторических документах с маджарами, особенно когда речь шла о домонгольском периоде, историки первым делом исправляли “ошибку” – заменяли маджар на венгров-мадьяр. Один из типических примеров в интерпретации В.Н.Татищева касается событий середины XII в., когда Ростово-Суздальский великий князь Юрий Долгорукий, изгнанный из Киева, развертывает строительство таких городов, как Москва, Владимир, Кострома, Ярославль и др. Строить эти города он приглашает не только русских, но и соседние народы, в частности, булгар, мордву. В их числе мы видим и венгров. Об этом В.Н.Татищев пишет в следующей редакции: “начал (имеется в виду Юрий Долгорукий) те грады населять, созывая людей отовсюду, которым немалую ссуду давал и в строениях и другими подаяниями помогал. В которые, приходя множество болгар и венгров (?!), кроме русских селились и пределы его многими тысячами наполняли”.

Пример такого типа есть и у Н.М.Карамзина. Ссылаясь на путешественника XIII в. Рубруквиса он писал о том, что здесь между Волгой и Доном в домонгольские времена бродят русские (называли их бродниками), явившиеся предшественниками донских казаков, аланские, башкирские и венгерские (?!) разбойники. Между тем, как указывали арабские путешественники X-XIV вв., в степях Северного Кавказа и сопредельных территорий обитали в основном куманы-маджары.

Исследователи исторической географии Мещеры установили, что мещерские племена первоначально были расселены северо-западнее, выше и севернее среднего течения Оки (ближе к Москве-реке), где сохранились могильные курганы. С началом колонизации славян мещерские племена передвигаются к юго-востоку – в бассейн среднего течения Оки и ее притоков – Цны и Мокши и части левых притоков Дона. Такое мнение утвердилось у авторов дореволюционной географической энциклопедии России. Здесь они закрепляются и господствуют до русской колонизации (2-пол. XVI-XVII вв.), сливаются с новыми половецкими (кипчакскими) массами, расселенными вдоль границ Муромско-Рязанского княжества. Как указывает Д.Иловайский, славянская колонизация в домонгольскую эпоху столкнулась с половцами – Рязанская Украина была охвачена этими племенами с востока и юга по всему периметру Муромско-Рязанского княжества.

Территория Мещеры оказалась разделенной на две части: северная, расположенная к северу от левого берега Оки в пределах Рязанской области и частично Московской и Владимирской губернии, называемая русской Мещерой; юго-восточная Мещера, известная как татарская. Большинство исследователей стало называть Мещерой только ту часть, где сохранилось тюркское население.

В IX-XII вв., возможно уже в VI-XII вв., господствующим населением Мещеры стало конное племя. По многим признакам это были степные кочевники тюркской народности. Большую роль в изучении этнической истории сыграли археологи. Дело в том, что первые насельники края оставили после себя значительные историко-археологические памятники – могильные курганы и обычные могильники, названные рязанскими. Они занимают огромную территорию, выходящую далеко за пределы средневековой Мещеры. Этих памятников достаточно много, и сведения о них в большом объеме накопились в “золотой век” археологии (XIX и начало XX вв.). Это и понятно, тюркский ареал в центре русских земель представлял собой огромный пласт истории. Кто-то из историков заметил, что этническую историю Мещеры можно воссоздать только с помощью археологии. Правда, не все результаты археологических исследований введены в научный оборот, и не всегда они адекватно интерпретируются историками.

Наиболее общее представление о пребывании тюрков в Мещере дают результаты разведки и раскопок могильных курганов. Интересные сведения по географии курганов оставили ученые Общества любителей естествознания. В Известиях Общества и Трудах антропологического отдела Общества опубликованы сведения о многочисленных курганах Московской, Тверской, Ярославской, Курской, Владимирской губерний. В Нижегородской, Симбирской, Тамбовской губерниях подобной деятельностью занимались П.И.Мельников, А.С.Гациский (в советской время И.Т.Илларионов), В.Н.Поливанов, А.Н.Нарцов. Ими обследовано, картографировано более 1000 курганов.

Археологам удалось решить вопрос об этнической принадлежности могильных курганов. В частности, член Общества любителей естествознания Гатцук склонялся к выводу о возможной принадлежности их смешанному племени мещер и чувашей. В.Богданов, опираясь на результаты собственных раскопок и общее мнение археологов, доказывал, что в VIII-X вв. в Московской губернии жило курганное племя, которое выбрало местность для Москвы, владело всеми угодьями местности и оставило о себе память в ее названии (Москва). Затем эти туземцы, не финское племя уступило место финнам, а финны – славянам.

Особенно много памятников оставили тюрки в Коломенском уезде Московской губернии. Археолог А.М.Анастасьев произвел раскопки 73 курганов, как и А.Богданов, он установил одинаковое расположение трупов – головой на запад, горшки во всех курганах деланы не на кругу, а на болване, как это встречается в сибирских курганах.

Эти раскопки подтверждают версию Мурада Аджи о кипчакской принадлежности города Коломны, как и некоторых других городов – Тулы, Орла, Брянска (Брянск – “Беренческ” считался северной столицей кипчаков).

Много загадочного в истории Коломны как возможного кипчакского города. Город древний, известный с домонгольских времен. В конце XIII в. здесь происходило сражение между отрядом Дюден-хана и русскими князьями. Еще и в XVIII в. в Подмосковье в районе Коломны наблюдались кипчакско-татарские памятники. Это – массивные стены города-крепости, возведенные из метковского мелового камня, длиною 950 саженей. Они достигали 8 саженей высоты и 2 саженей толщины. Как заметил Фальк, совершавший путешествие по России в 1768-1774 гг., “от прежних жителей сей страны и теперь еще видны по берегу р.Москва рассеяные полукруглые курганы-могилы высотою до 3 саженей”.

О древнекипчакском происхождении города свидетельствует герб города Коломны. В гербе изображена колонна, по бокам которой расположены две 6-конечные звезды, являющиеся символом хазарских тюрков, где верховенствовало исламское право, закреплявшееся соломоновой печатью (печатью Сулеймана)

Правда, авторы недавно изданной книги “Гербы городов России” интерпретируют происхождение города совсем иначе. Оказывается, что этот город был построен вышедшим из Италии знатным человеком Карагом Колонною, “отчего он имя свое и герб, представляющий колонку или столп, заимствует”.

Коломна и селения одноименного уезда всегда имели татарское население. Так, в конце XV в. (1487) имелись селения, слободы, населенные татарскими казаками. Они жили и в самой Коломне. Татары, как жители города и как владельцы поместий в селениях уезда, зафиксированы в писцовых книгах и др. документах конца XVI в. В городе наряду с представителями знатных родов тюркского происхождения, таких так Голицыны, Шереметевы, Годуновы, жили дворяне и дети боярские татарского происхождения. В 50 селениях находились поместья татар–однодворцев, т.е. без крестьян.

Как заметил Ю.Готье, XVII столетие застает давно наметившиеся, ставшие уже почти историческими центры, вокруг которых группировались татары в Замосковье. Кроме Коломны и его уезда Романовский называет Мыцкий стан Суздальского уезда, в южной части Московского уезда – Замыцкая и Перемышльская волости, Боровский уезд. Другой исследователь Московского края С.В.Рождественский, дополняя эти сведения, называет Пронский, Зарайский, Каширский, Звенигородский уезды, где также имелись селения со служилыми татарами. Ю.В.Готье, обобщая сведения по Замосковному краю, подчеркивает, что образование татарских служилых центров в коренных образованиях России есть факт, относящийся к более ранней эпохе. При этом следует учесть, что здесь же сохранились курганы, а также топонимические памятники – селения с тюркскими названиями (Мещерино, Дединово, Кобяково, Колычево, Черкизово), то вполне вероятно, что мы имеем дело с кипчакско-мещерскими местами.

Вернемся к результатам исследований, осуществленных археологами Общества любителей естествознания. Представляют большой интерес результаты исследований, произведенных В.И.Мочульским. Он оставил подробную карту курганов на огромной территории, включающей южную Россию, бассейн р.Донец, междуречья Москвы и Оки. Он пришел к выводу о том, что могильные курганы Московской и частью Владимирской губерний схожи с курганами в местностях Земли Войска Донского (Ростовская, Воронежская, Тамбовская губернии). Все эти курганы он назвал ногайскими или татарскими, что подтверждает летописное сообщение 859 г. о пребывании мещеры как данника русских князей в прилегающих к Руси землях.

Мочульский не был одинок в своем мнении. Его работе предшествовали археологические изыскания Гатчука, который поставил вопрос об этнической принадлежности курганов Московской губернии и сделал категоричный вывод о том, что они принадлежат какой-то чуди или смешанному племени мещер и чувашей. Раскопки производил и сам Богданов, раскопавший в 1865 г. в 7 уездах 129 курганов. Археологи пришли к единому выводу о том, что курганы принадлежат скотоводческому племени нефинского происхождения, расселившемуся по Москве-реке и ее притокам. А.Богданов установил последовательность замещения племен: курганное племя туземного и нефинского происхождения – финны – славяне. Курганное племя выбрало место на территории современной Москвы, возможно, оставив о себе память в ее названии. Здесь уместно будет сказать о полусенсационной гипотезе бурятских ученых об алтайском происхождении названия Москвы, озвученной президентом Республики Бурятия Л.Потаповым. Название реки, давшей имя Москвы, оказывается, переводится с бурятского языка, входящего в единую с тюрками алтайскую семью языков, как “закрученное русло”.

Сведения о курганах существенно дополняют выводы и заключения об их этнической принадлежности, сделанные такими крупными учеными как А.А.Шахматов, Д.А.Иловайский, П.П.Ефименко, А.В.Селиванов на основе обобщения сведений о т.наз. рязанских могильниках.

В Восточной Мещере тюрки-кипчаки наряду с курганными могильниками оставили могильники несколько иного типа – захоронения с конем, оружием, инвентарем и др. вещами. К ним И.Н.Смирнов отнес Кошибеевский, Лядинский (Тамбовская губ.), Н.-Томниковский (Шацкий у.), Рыбкинский и Ефаевский (Краснослободский у.), Парахинский и др. К ним же он отнес Сергачский могильник (Нижегор. губ.), Яндашевский (нижнее течение р.Цивиль, Чув.).

Историк А.П.Смирнов дополнил этот список новыми открытиями – могильниками более позднего времени. Это – могильники у с.Жадок (Егорьевский у. Ряз. губ.), Заколпский (Меленковский у. Владимирской губ.), а также могильники типа Борковского и Кузьминского и более ранний Дубровический. Он обобщил результаты раскопок этих и др. т.наз. рязанских могильников, произведенных в разные годы, и пришел к выводу о том, что вся область, расположенная к северу от Оки и к юго-востоку от нее была территорией мещеры, предков современных татар-мишарей.

Следует заметить, что в результатах раскопок, произведенных археологами, прослеживается четко выраженная связь мещеры с кавказским миром (обряд захоронения, однотипность вещей). Особенно это отмечается в мещерских могильниках, перечисленных И.Н.Смирновым. В эти контакты была втянута и мордва. По утверждению Е.А.Алиховой, в VIII-X вв. существовали длительные культурные связи мордвы с кавказским миром. Свой вывод она сделала на основе анализа результатов раскопок в Мордовии и прилегающих к ней территориях, где ныне обитает мордва.

Результаты археологических исследований дают нам основания для доказательства того, что “Мещера” была названа по имени народа, некогда обитавшего на этой территории. Границы археологического ареала совпадают с этой территорией, охватывающей пространство к северу от левого берега р.Ока – Заочье, Заречье в пределах Рязанской губернии, а также части Московской и Владимирской губерний.

По утверждению М.Д.Малининой, название русской “Мещеры” подчеркивает полнейшее обрусение населения этой территории и отличие ее от татарской Мещеры, расположенной в восточной части края. Некоторые авторы называют Мещерой только эту часть.

Подтверждается это и данными топонимики, лингвистики и ономастики.

В частности, В.А.Никонов, известный знаток ономастики, анализируя названия селений в районе к западу от устья Оки, в бассейне р.Клязьмы, а также в окрестностях Касимова, предполагает присутствие здесь древнетюркских элементов (болгарский или еще более ранних). К числу их он относит такие названия как Кердус, Ермус, Чарус, Чармус, Пянгус, Кидус, Урдус, Бунтус и др.

К числу более современных названий явно тюркского происхождения следует отнести топоним “курмыш”. К западу, частично и к востоку от нижнего течения Оки расположено более десятка населенных мест с названием “Курмыш”. Самый восточный из них Курмыш на Суре (в Казанской губернии, в частности, в Свияжском и Тетюшском уездах со смешанным русско-мишарским населением встречаются лишь улицы с названием “Курмыш”). К западу от Оки имеется 9 поселений под этим названием. Расположены они полукольцом, берущим начало у Елатьмы и кончающимся Балахной. Поселения с этим названием были и в окрестностях Арзамаса (1 – исчезнувшее и другое, составляющее часть бывшего татарского селения Новый Усад).

Попытки объяснить “курмыш” как слово мордовского происхождения (по-мордовски слово “курмыш” означает съежиться, сжаться) оказались безуспешными. Объяснить тюркской этимологией почему-то никто не решается. Между тем, это слово тюркского происхождения, в основе которого лежит слово “кур”, “кор” и частица “мыш”, означающая продолжение действия по какому-то поводу (именно таким образом образовались слова “тормыш” – жизнь, “сугыш” – сражение, война, “сатыш” – распродажа и т.д.). В древнекипчакском, а также в татарско-мишарском диалекте “кура” означает жердь, а “кормаш” –пчелиного гнезда на дереве.

Что касается топонима “мещера”, широко распространенного в Мещере, а также в правобережье Оки в пределах Нижегородского Поволжья, то он указывает на характер расселения мещеры – этническую смешанность территории, а не сплошного заселения одним народом той или иной местности.

Судьба мещеры была предопределена славянской колонизацией, продолжавшейся в течение многих веков и завершившейся полной ассимиляцией или вытеснением ее за пределы Мещеры. Здесь, с одной стороны, происходит этническая консолидация всех тюркоязычных элементов Мещеры в единую татаро-мишарскую народность. Здесь же происходит взаимодействие татар-мишарей с мордвой, русскими.

Из тюркоязычных народов Мещеры следует назвать и булгар. Булгары присутствуют в Мещере с домонгольских времен. По всей вероятности, в 1152 г. в числе приглашенных Юрием Долгоруким народов к участию в строительстве городов Белой Руси (приглашаются булгары, мордва, мадьяры, под которыми мы подразумеваем маджар) были мещерские булгары. Булгары упоминаются в Мещере в 1183 и 1209 гг., когда с ними сталкивается рязанская военная дружина, пытавшаяся захватить город Кадом. Местные булгары участвуют на стороне мордвы Пургасовой Руси в конфликте с мордвой Пуреша, поддержанной половцами и нижегородскими князьями (1229). После длительного перерыва и в последний раз они упоминаются под именем бесермен наряду с мордвичами и мачярами в духовной грамоте великих князей Московского и Рязанского от 1483 г., в которой великий князь Московский отговаривает великого князя Рязанского не принимать их к себе при попытках возможного перехода из Мещеры на Рязанскую сторону.

Буртасы упоминаются в Мещере во второй половине XVI в. Основная масса буртасов остается как и прежде в Верхнем и Среднем Посурье. Перемещение буртасов в Мещеру, возможно, связано с распадом Наровчатского княжества. В официальных документах они упоминаются в основном в Кадомском и Шацком уездах как один из компонентов коренного населения. Так, они под названием “буртасские татаровя” в 1596 г. участвуют при решении спора между Пурдышевским монастырем и мордвой. Среди них называются Байчура и Бичура Енговатовы, Чурак Боратчеев, Козой Мошнин. В последний раз буртасы упоминаются в Кадомском уезде в 1682 г.

Татары-мишари жили рядом с касимовскими татарами – выходцами из ногайской среды. По своему статусу, материальному положению и культуре касимовские татары существенно отличались от татар-мишарей, оказывали культурное воздействие на последних. В частности, Касимов длительное время оставался единственным мусульманским центром в Мещерском крае.

Замечено, что основные контакты татар-мишарей происходили с мордвой-мокшей, о чем свидетельствует традиция называть своих современных соседей мордву-эрзю мокшей. Есть интересный факт взаимодействия татар-мишарей с мордвой-мокшей. Это – сохранившиеся и поныне мордва-каратаи. В трех селениях Камско-Устьинского района республики Татарстан живут мордва-каратаи. Язык этой группы является одним из самобытных говоров западного диалекта татарского языка, представляет собой более древнюю стадию развития мишарского диалекта или какой-то другой этнической группы (племени), участвовавшей в формировании мишарского диалекта татарского языка. Большая часть слов мордвы-каратаев совпадает с архаическими словами, свойственными мишарским говорам (ыртын – ырынтын; ранзу, адат, айып, джамагат). Несмотря на то, что контакты с мишарями прервались около 400 лет тому назад, особенности мишарского наречия сохраняются, слабо поддаются влиянию камско-устьинского говора. Сохраняются и русские заимствования, усвоенные по тем же фонетическим законам, что и в говорах западного диалекта.

Татары-ишари, особенно нижегородские татары, активно взаимодействовали с русскими. Результатом этого взаимодействия стал ряд языковых явлений. В своей лексике нижегородские татары имеют значительный пласт русских слов. В результате длительных контактов часть мещеры обрусела и русское население испытало сильное воздействие, выразившееся в цокающем говоре, получившем широкое распространение среди населения Рязанской, Владимирской и Московской областей.

В.И.Даль и Р.И.Аванесов специально не рассматривают мещерское влияние на говоры центральных областей, но указывают на сходство цокающего и чокающего говоров в южной части Нижегородской губернии с рязанским, владимирским и частично тамбовским говорами. По карте, составленной Р.И.Аванесовым, границы распространения цоканья совпадают с территорией северной (русской Мещеры) и восточной (татарской части) Мещеры, на востоке, в юго-восточной части Нижегородской губернии, включая и арзамасские места. Можно предположить, что на эти языковые явления оказали влияние цокающие сергачские татары.

Нижгары имеют непосредственное отношение к мещерским татарам. В памяти нижегородских татар еще долго сохранялось чувство братства, общности судеб с мещерскими татарами. В своем обращении к царю (1618) алатырские татары называли кадомских, цненских (шацких), а также касимовских, темниковских и арзамасских татар своими братьями и просили приравнять себя по правам к этим татарам. В большинстве селений сохраняются представления о Мещере как своей прародине.

Нижегородские татары вынесли из Мещеры свои хозяйственные наклонности (сочетание земледелия с отгонным скотоводством, тип открытого двора), особенности говора, национальной одежды, сохранявшиеся в условиях традиционной культуры. Правда, у нижегородских татар появились новых элементы в материальной культуре, не встречающиеся в других группах татар-мишарей Правобережье Волги. Это – более четко оформленный открытый двор, вязка крыши соломенным арканом, очаг с подвесным котлом, юле кюльмек, тастар особого типа. Эти элементы следует искать за пределами Волго-Уральского ареала.

Как указывает исследователь мишарского диалекта татарского языка Л.Т.Махмутова, данные языка подтверждают связь между кадомскими и сергачскими (нижегородскими) татарами. В пределах Кадомского района или смежных с ним территориях Рязанской, Тамбовской обл. и Мордовии до сих пор сохраняются села (Азеево, Сургодь, Тарханы, Горенки, Тат.Лундан, Татарщина и др.), говоры которых, как и современный сергачский говор, характеризуются цоканьем.

Влияние татаро-мишарского диалекта сохраняется до сих пор в говорах различных групп русского населения Мещеры. Оно было замечено П.П.Семеновым еще в 60-е годы XIX в. Он оставил заметку о том, что в 35 селениях Керенского и Чембарского уездов Пензенской губернии живут обрусевшие мещеряки. При этом они ничем не отличаются от соседей-русских, “кроме удержанного за собой названия мещеряков и легких оттенков произношения – употребление Ц вместо Ч и может быть легкого различия в чертах лица” .

Это подтвердили и результаты современных научных экспедиций в мещерские места, осуществленных силами института языкознания. Ученые считают, что цоканье характерно для отдельных групп русского населения Мещеры, сформировалось не под влиянием северо-западных славян, как это было принято объяснять, а под влиянием мещеры, являющейся, по нашему мнению, предками нижегородских татар. К такому выводу пришла целая группа языковедов – Д.В.Цыганкин,  Л.Э.Калнынь, О.Н.Мораховская, Н.Б.Бахилина, Т.Г.Строганова. Перемещения мещеры с северо-запада на юго-восток Мещеры, из Мещеры в арзамасские места отчетливо прослеживаются в однотипности имен и фамилий татар в этом ареале. Для иллюстрации приводим сведения, относящиеся к этим местам в XV-XVI вв.

Есть еще один факт, свидетельствующий о преемственности в истории и культуре мещеры и нижегородских татар. Я имею в виду оригинальный медвежий промысел, известный как татарский промысел в Мещере. Об этом следует сказать еще потому, что обычно подчеркивается лишь местное, сергачское его происхождение и не учитывается мещерское происхождение. В частности, известный ученый в области фольклора Н.В.Морохин объясняет его появление сведением лесов в связи с колонизацией края в XVI-XVII вв., когда крестьяне обнаруживали берлоги медведей, забирали медвежат к себе и затем приручали. Между тем, прослеживается прямой выход к тотемным представлениям древних тюрков-кипчаков, потомками которых является мещера, татары-мишари.

Кстати, промысел был обнаружен английским дипломатом С.Герберштейном еще в начале XVI в. в Замосковном крае, Мещере. Уже в 1551 г. царь Иван VI поставил вопрос перед церковниками о запрете обычая как обычая поганых (так обычно называли на Руси иноверцев), “кормяща и хранища медведей и ины некая животная на глумление и на прельщение простейших человек”

О медвежьем промысле в Сергачском уезде Нижегородской губернии, где было сосредоточено татарское население края, писали многие (П.И.Мельников, С.В.Максимов, А.С.Гациский и др.). При этом они подчеркивали, что большей частью водят медведей татары этого уезда. П.П.Семенов заметил, что этим промыслом занимаются жители Ключева, Кладбищ, Ендовищ, Шубина, Грибанова и Пицы с ручными медведями, которые доходят до самых отдаленных мест, при этом зарабатывают чистыми до 70 руб.

Промысел был распространен во многих других татарских селениях, в частности, в Андреевке, Камкине, Ключище, Собачьем Острове. К тому времени медвежий промысел стал более разнообразным – поводыри заставляли медведя изображать тещу, парильщика в бане, многое другое. К 60-м годам XIX в. указом царя промысел был запрещен. Но удивительно в этой истории другое – медвежий промысел получил распространение в ряде русских селений (Ключево, Кладбище), жители которых нарушали церковное установление.

Как видим, преемственность между мещерой и нижегородскими татарами налицо.

<предыдущая глава | главная страница | содержание | следующая глава>